— Прости, я в душ, — быстро подскочила Горская, и рысью метнулась под прикрытые ванной комнаты. Заперевшись на щеколду и включив воду, она села в ванну и обхватила голову руками.

Подведем неутешительный итог, думала Маша. Оказалось, ты не просто дура, ты еще и дрянь. Не успел Валера отправиться на защиту, как ты нырнула в постель к первому встречному мужику, даром что эта постель — твой диван. Ладно бы мужик был просто первый встречный, так он еще кобель, каких мало, и более того — твой студент. Мама дорогая!

Маша вспоминала, с какой легкостью относилась к Вереину и его сексуальным поползновениям. Какой опытной и искушенной она себе виделась! И какой банальной идиоткой оказалась. Как было бы здорово, если бы она могла сказать, что у нее было временное помутнение рассудка. Но нет, Горская четко помнила каждую деталь того, что только что произошло. Черт подери, она даже презерватив сама натягивала. Какой позор! Боже, как же стыдно…

Правда, во всем произошедшем есть свой плюс — теперь, получив необходимое, Андрей от нее отстанет.

Почему-то эта мысль не утешила.

— Маш, — послышался голос за дверью, — тебе спинку потереть? — Девушка сильнее зажмурила глаза и вжала голову в колени. — Ну, нет — так нет, — разочаровано, как ей показалось, произнес Вереин.

Ничего, прорвемся. Она найдет благовидный повод отказаться от научного руководства. И несколько пар в следующем семестре перетерпит. А что? Сделает морду кирпичом, и ничего, что словом «морда» ей по статусу пользоваться не полагается. Ничего не было, и пусть Вереин попробует доказать, что это не так. Всё — игра его больного воображения. Или эротический сон. Она же не несет ответственности за чужие эротические сны?

Осталась сущая мелочь — выйти и сообщить об этом Андрею. Играть роль независимой и уверенной в себе женщины без одежды было затруднительно. Маша подумала о корзине для грязного белья, но от мысли надеть на себя что-то оттуда ее передернуло. Хватит с него и полотенца.

Горская решительно встала. Ситуация от того, что она будет сидеть в ванной, сама собой не рассосется. Конечно, хорошо было бы, если бы Маша вышла, а Вереина уже нет. Но она была дурой, а не имбецилкой, чтобы на такое надеяться.

С силой выдохнув через рот, она открыла дверь и вышла.

Разумеется, в комнате ничего не изменилось. Довольный Андрей возлежал на диване, ни капли не стесняясь своей наготы. А чего ему стесняться? Рядом с ним статуя Давида нервно курит в сторонке, поскольку во времена Микеланджело технологий бодибилдинга еще не изобрели. Да и с размером «звезды» ему подфартило. Маша одернула себя и перевела взгляд вверх — точнее, вправо. Расслабленность на лице Вереина сменилась беспокойством. Уже лучше.

— Спасибо, тортик был вкусным. Всё остальное тоже удалось. Ванная свободна, — сообщила Маша и направилась в спальню одеваться.

— Маш, у тебя всё нормально? Ты хорошо себя чувствуешь? — заглянул туда Андрей, и Горская еле успела прикрыться сброшенным полотенцем. Конечно, смешной жест после того, что было минут пятнадцать назад.

— Андрей Александрович, у вас, наверное, дела? Ну, там, велосипеды не проданные по прилавкам стоят. Продавцы не руганные. Счета не плаченные. Так вы не стесняйтесь. Я всё понимаю.

— И что ты понимаешь? — Вереин оперся спиной о дверной косяк и сложил руки на груди. Учитывая его обнаженную натуру, было в этом что-то комичное.

— Андрей, ты же с самого начала приглашал меня на чашечку секса. Вот. — Тут Маша бы развела руками, но полотенце тогда как держать? — Цель достигнута. Высота взята. Вперед, к покорению новых вершин! — Она таки прижала полотенце левой рукой к груди, а правой отсалютовала жестом Че Гевары.

— Маш, ты такая умная, но такая дура.

— Спасибо, мне уже сообщили.

— Почему женщины используют интеллект только для того, чтобы придумать себе лишние проблемы? — Вереин злился.

Действительно. Встретились, перепихнулись к обоюдному удовольствию, разбежались. В чем проблема-то?

— Не знаю. Вы не могли бы покинуть комнату? Мне одеться нужно.

— Не смею мешать, — Андрей откланялся кивком и вышел. А чуть позже — ушел. Маша слышала, как за ним защелкнулся замок.

Всё благополучно закончилось. Теперь можно вернуться к работе.

Но почему-то вместо этого Маша повалилась на кровать и горько заплакала.

Глава 16

…тридцать один, тридцать два, тридцать три…

Андрей качал пресс на наклонной доске, завершая тренировку.

…пятьдесят. Пятьдесят один, пятьдесят два…

Он надеялся, что привычное средство поможет избавиться от мыслей, но воскресные «веселые картинки» упорно лезли в голову.

…семьдесят. Семьдесят один, семьдесят два…

Он далеко не всегда мог найти логичное объяснение женскому поведению и считал себя человеком, в отношении женщин привычным ко всему. Но события трехдневной давности поставили в тупик даже его.

…д-девяносто. Д-девяносто один, д-девяносто два…

Нет, Андрей не мог сказать, что это был лучший секс в его жизни. Он был честен перед собой. Для того чтобы так сказать, нужно помнить остальные. А разве всё упомнишь? В юности близость воспринималась острее, в молодости — азартнее. Теперь…

…с-с-сто. Вереин высвободил стопы из шведской стенки, смахнул полотенцем пот со лба и подпрыгнул, хватаясь за перекладину. Нужно «отвиснуть».

…теперь влечение не атрофировалось, и хорошенькие женщины вызывали желание «вдуть». Но ощущение это стало сродни голоду: перекусил — и прошло. Если долго не есть, голод сильнее. Но как бы ни было желанно блюдо, утолил потребность — и можно на время о нем забыть.

Андрей пару раз подтянулся. Не программы ради, а так, от широты души. Сделал несколько упражнений на растяжку. И направился в душ.

С Машей он не забыл обо всём на свете. Не сошел с ума. Не потерял контроль. Но… Это было по-настоящему. Он чувствовал ее. Ее желание. Ее сопротивление. Ее капитуляцию. Ее наслаждение. Ему не нужно было притворяться. Речь, разумеется, не об имитации оргазма, а об отношении к партнерше. Она в самом деле потрясающе красива. Вся, от безупречных черт ухоженного лица до стройных ножек, округлой попки, небольших грудок безупречной формы и гладко выбритого лобка. В ней не было ничего, к чему бы мог придраться требовательный взгляд Вереина. Идеальна. Она была идеальна. И, что еще очень важно, в сексе Горская оказалась абсолютно открыта. В ней не было искусственности, жеманства, актерства. Андрей погрузился в воспоминания, и член потребовал внимания. Под ласку теплых струй, аккомпанемент капель, стучащих о дно душевой кабинки и фантазии о том, что он еще с Горской не пробовал — а поле было непаханым, практически, — Вереин кончил. Включив напоследок режим контрастного душа, он выбрался из нагретой кабинки в прохладу ванной комнаты.

Андрею в Горской нравилось всё.

Кроме ее необъяснимого демарша в конце.

Спортсмен растерся полотенцем и пошел в спальню одеваться. Надев трусы и футболку, он хотел задвинуть дверку гардеробной, но… опять не удержался. Приподняв стопку чистых маек из сетчатого ящика бельевой этажерки, он вытащил оттуда черные кружевные стринги, украденные из квартиры Маши, и понюхал их. Он так и не мог насытиться этим сладковатым ароматом. Он мог бы вдыхать его бесконечно. Если бы не понимал, что это извращение. Нет, ему всегда нравились запахи женского тела — если оно здоровое и чистое. Но чтобы настолько… Пока Горская сидела в ванной, Андрею было нечем заняться. И на глаза ему попался этот лоскуток. Потом он перекочевал в карман джинсов. Вереин еще раз «затянулся», положил «наркотик» на место и пошел за рабочий стол.

В Интернете было шумно и гамно. Андрей всегда начинал сёрфинг со своих страничек, просматривая последние комментарии, после чего отправлялся в путь по обычным закладкам. Несколько раз по ходу «пролистывания» вступил в полемику, а затем вернулся к себе на сайт, чтобы ответить читателям.

В углу светилось циферка «1», возвещая о новом личном сообщении. Оно оказалось от Верочки.